Мой сайт

Все более актуальны вопросы об эффективности уголовного права, его значении для современности. Возникает серьезная проблема ресоциализации, возврата лиц, в отношении которых применены строгие виды уголовного наказания, связанные с изоляцией от общества, в рамки привычной жизни в обществе.

 Н.Бишоп пишет, что простая и очевидная истина заключается в том, что пока освобожденные осужденные не возвращены в обычное, активное, живое общение с людьми и организациями, образующими демократическое общество, они будут оставаться на обочине жизни. А, будучи изгоями, они будут отвергать это общество, и продолжать причинять ему вред путем совершения преступлений[1].

Лицу, освобожденному от наказания в виде лишения свободы, социализироваться в общество труднее, чем всем остальным членам общества. В недавнем отчете правительства Великобритании было выделено девять  факторов, важных для понимания того, почему люди продолжают совершать преступления и после освобождения из мест лишения свободы. Это - место жительства, занятость для обеспечения постоянного дохода, образование. Сюда же относятся злоупотребление алкоголем и наркотиками, проблемы с психическим и физическим здоровьем, жизненные установки и самоконтроль, приспособленность к жизни – то есть способность брать на себя ответственность и умение взаимодействовать с другими людьми, финансовое положение, долги. И, конечно же, семья. Эти факторы, по их мнению, определяют социальную изолированность бывших осужденных, исключение их из общества. Тот факт, что у них нет доступа к возможностям, правам и обязанностям обычных граждан, заключают они, приводит к тому, что они не воспринимают себя как равноправных членов общества. По мнению Р. Кентон, это уменьшает их шансы воздерживаться от повторного нарушения закона и снижает их мотивацию стать законопослушными гражданами[2].

Иногда бывшие осужденные не могут четко определить, что им мешает, в чем затруднения при адаптации и реинтеграции[3].  Оказалось, что трудностью, в корне перечеркивающим процессы адаптации и ресоциализации бывших осужденных, становится неприятие их самими членами общества, предъявление обществом завышенных требований к данным лицам.

Явление стигмации (иногда пишут – стигматизации)[4] может разворачиваться в двух вариантах, формах: жесткой и скрытой. В рамках данной теории действие не является естественно хорошим или плохим; нормальность и девиация определяются социально. Если бывший осужденный внешне или по поведению отличается от остальных членов общества, у него почти не остается шансов избежать применения к ним какой-либо формы наказания. Это естественная реакция членов общества.[5] Возникает так называемое девиационное преувеличение, которое ставит проблему манипулирования восприятием меньшинств и одновременного бессилия групп меньшинств в деле определения их собственных образов или управления социальными реакциями на них[6].

Скрытая форма предъявления обществом завышенных требований к бывшему осужденному может разворачиваться в рамках так называемого «обусловленного принятия», рассматриваемого Т. Колиндом.[7] Под термином «обусловленное принятие» он понимает сложившиеся в обществе правила взаимоотношений с лицами, отбывшими наказание в виде лишения свободы. В соответствии с данными правилами, бывшие осужденные должны показать свою готовность возврата к нормальной, законопослушной жизни в обществе, всячески избегая при этом ситуаций, которые могут помешать оценивать их как нормальных, полноценных членов общества. Вторая часть условия и представляет скрытую форму предъявления обществом завышенных требований к бывшему осужденному.

Для бывших осужденных данное положение означает невозможность самостоятельной ресоциализации. В течение некоторого промежутка времени освобожденное лицо может вести себя приемлемо для общества, если не почувствует угрозы собственным ценностям. Данную угрозу он наверняка не будет чувствовать, если удовлетворены его основные потребности в пище, жилище, одежде и тепле, нет явной физической угрозы[8]. Данные проблемы возникают непосредственно после освобождения, и иногда носят лавинообразный характер. Вследствие этого процесс ресоциализации может быть прерван по простой причине физической и психологической неспособности и невозможности проработать все возникающие проблемы в короткий промежуток времени.

Более глубокая адаптация связана с приобретением освобожденным лицом опыта жизни на свободе. По некоторым данным, подобный опыт вырабатывается в течение двух лет, что позволяет говорить о наработке плюрализма[9]. Под ним понимается не только осознание различий, но и полное их понимание в конкретных ситуациях. В принципе можно говорить об осознании различий как части себя, собственной идентичности.

Но безличная зависимость от рынка требует формирования таких черт нового типа личности, как рациональность мышления и вера в эффективность науки и медицины; психологическая приспособляемость к изменениям и восприятию нового; индивидуализм и способность к выбору – принятию самостоятельных решений относительно собственной судьбы; стремление к самоутверждению; честолюбие и высокую ценность образования. При этом исследования показывают, что ценности и стереотипы российского общества мало изменились, и остаются прежними и противоречивыми. В стране большая часть населения до сих пор переживает глубокий шок, связанный с крушением системы ценностей общины и необходимостью адаптации к новым экономическим и политическим реалиям[10]. А потому необходима прочная и проработанная система помощи десоциализированным лицам.

В европейских странах применяется практика досрочного освобождения большинства осужденных. Механизм ресоциализации построен на основе специальных работников, которые курируют освобожденных. Сама структура может носить и аморфный характер при наличии минимума организационных центров, как, например, это происходит в Швеции[11].

Для того, чтобы следить за выполнением условий освобождения, назначаются профессиональный и общественный опекуны. Их действия подпадают под Европейские правила применения общественных санкций и мер, которые содержатся в Рекомендации № R (92) 16 Совета Европы. Глава VII данных правил к тому же рассматривает вопросы привлечения общества к работе с осужденными в период опеки после освобождения[12]. Среди одиннадцати правил важное место занимает правило, согласно которому органы, отвечающие за опеку в период после освобождения должны использовать существующие в обществе ресурсы, особенно при решении вопросов трудоустройства, жилья, здравоохранения. Таким образом, освобожденное лицо получает доступ к системе социальной поддержки, что способно значительно упростить процесс его адаптации.

Условно освобожденные лица различаются по своим нуждам и по той степени внимания, которая им требуется в период опеки после освобождения. Те, у кого не возникает проблем с адаптацией, не нуждаются в пристальном внимании со стороны специалистов. Для работы с другими освобожденными, сталкивающимися с множеством личных и социальных проблем, требуется время и навыки профессионалов. За введение подобной системы ратуют и российские специалисты, исследующие проблемы ресоциализации. В.М.Трубников называет их социальными кураторами, а М.С. Рыбак сотрудниками патронажной службы[13].

При этом немаловажную роль играют и стратегии поведения самих освободившихся лиц. Т. Колинд раскрывает две стратегии, которыми пользовались освобожденные в странах северной Европы, которые он называет «стратегиями забвения и честности»[14].

 Первая стратегия подразумевает положение, когда освобожденный стремится забыть все, что связано с их наказанием в виде лишения свободы, выбросить этот эпизод жизни и не вспоминать о нем. Данная стратегия требует от освобожденного отказа от общения с прежними знакомыми, местом прошлой жизни, последствиями событий того времени, что представляет для многих из них большие проблемы. Высока вероятность применения данной стратегии и освобожденными в России.

Вторая стратегия подразумевает раскрытие своего прошлого. Если в странах Европы подобная стратегия может привести к реальному налаживанию отношений с работодателями и членами общества, то в России трудно надеяться на какие-либо положительные последствия подобного поведения. Но данный тип приема не является проявлением стигматизации. Несмотря на внешне холодное отношение, присутствует «принятие»: все знают о пенитенциарном прошлом освобожденного, что он не такой, как «все другие», но они видят, что он стремится к тому, чтобы быть как «все другие». Представители общества наблюдают и решают, можно ли с ним обращаться как со  «всеми другими».

Возникает некая ситуация выжидания, в котором первый шаг сделан освобожденным, и для подтверждения его правильных с точки зрения общества намерений требуется второй шаг. Только после этого возможно встречное движение со стороны представителей общества. Попытка обойти проблемы ресоциализации со стороны общества может быть представлена как негласный договор, «осужденный между освобожденными из мест лишения свободы и остальными «нормальными» гражданами», по условиям которого первые прилагают все усилия по адаптации к условиям общества, а вторые не напоминают взамен об их прошлом.

Данные усилия освобожденного, направленные на получение статуса законопослушного гражданина, должны иметь определенные границы, структуру и объем, несмотря на качественные его характеристики. Низкое качество проявляемых со стороны освобожденного лица усилий в определенных пределах может прощаться, однако объем данных усилий никак не прощается. Освобожденный должен стараться в определенных рамках: не слишком мало действий (бездействия) и не слишком много, дабы не переигрывать.

Границы усилий освобожденного лица складываются из того, что он, по условиям данного негласного договора, не может себе позволить: нельзя конфликтовать, протестовать, отзываться о других плохо, опаздывать на работу и др. Структурность же подразумевает последовательное получение права на нормальное общение. Могут быть предложены и другие стратегии поведения освобожденного лица[15].

Но главное замечание заключается в том, что освобожденный, однажды заключив негласно (или гласно) данный договор, впоследствии не сможет выйти из него, расторгнуть в одностороннем порядке. Соответственно условия данного договора должны дать освобожденному лицу возможность выполнять обязанности, выдвинутые обществом. Данный договор должен содержать в качестве его существенных элементов возможное нарушение условий со стороны освобожденного в той форме и интенсивности, которая будет проистекать из общего биолого-психологического человеческого несовершенства. В частности, оно выражается в том, что освобожденному лицу будут необходимы определенные периоды измененных состояний сознания (ИСС), одиночества, другие насущные биологические потребности, не стыкующиеся с идеализированными требованиями со стороны общества. Вместе с пониманием данного положения условия должны содержать механизм взаиморегуляции, приведения в соответствие меняющихся условий. С другой стороны, должны содержаться и существенные элементы, препятствующие завышению требований к освобожденному лицу. В качестве таковых можно было бы предложить условия конкретизации требований общества, исключение неопределенных требований.

Таким образом, адаптация лиц, освобожденных из мест лишения свободы после отбытия наказания, должна в обязательном порядке включать всю работу по разъяснению, совместной проработке имеющихся в обществе феноменов и обучению применению эффективных стратегий. В данный процесс, построенный по педагогическим схемам прикладного характера, должны быть включены разделы по изучению форм стигматизации, которые их ожидают в будущем; форм и методов преодоления последствий подобного отношения представителей общества; реальные ситуации и их применение на практике с практической их проработкой под руководством опытного специалиста.

Без решения указанных проблем вряд ли возможно говорить о снижении преступности в России, эффективности деятельности уголовной юстиции, а в конечном итоге, об эффективности и большой роли уголовного права в жизни общества.