Мой сайт

[i] Посмотрели бы на свои шальные мысли, сумасбродные…. Успокоились немного и давай их гонять из башки, метлой мести, ветром выдувать, трясти и водой не забудьте сполоснуть. Чисто становится в башке, появляется какое-то особое чувство пустоты. Страшно вначале как-то, а вдруг ничего не осталось? А вдруг не вспомню даже вопроса что делать? Кстати, куда вопрос подевался? Пусть, он и не важный был такой.

Удивительные вещи, какой бы вопрос тебе не задавали, ответы выплывают сами собой, а мыслей на горизонте не видно. А что с чувствами? Куда они подевались? Эх, разозлиться бы сейчас на кого-нибудь, отчитать по полной программе, можно было бы и тумаков надавать. А где злость? Я же еще добрым могу быть – пойду и скажу жене, что она самая прекрасная, что без нее жить не могу, и давно пора долг свой выполнить. Но где же добро? Нигде не видать и того, и другого…

Посмотрим, что у нас осталось. Осталось ядро – бушующая магма воли и энергии. Она просто изливается в разные стороны. Пора вылезать из башки, а то совсем непонятным станешь. Вылез? Вылез. Избавился от мыслей? Избавился. А зачем тогда тебе мозги? Да, я понимаю, почему их некоторые называют мозолью. Мозоль зарабатывается годами, а потом начинает беспокоить, болеть, хоть вешайся. А мозги покруче  мозоли, не дают покоя ни днем, ни ночью, просто сводят с ума.

Ну что, расставшийся с мозгами, расскажешь нам о Границе? Где она? Ты нигде там не видел столбов с надписью ГосГраница? Или хотя бы полосы черной земли с колючей проволокой по краям? Не видел? Придется поискать, зря что ли мы тебя отправили в экспедицию в свою голову? Пошли, пошли обратно, и не сопротивляться, иначе вовсе вырубим под корень все, что у тебя там есть.

Да, башка у тебя точно стала пустоватая. Ну-ка, что там валяется в углу? Да это вход в пещеру, написано «спинной мозг». Потопали. У тебя здесь все целое, посмотри, все работает четко и слаженно. Отдаются команды органам, позвоночник держит все их в определенном положении, тело шагает и испражняется, чего тебе еще надо. Ах, высоких материй захотел? У тебя же выход к тазобедренной кости. Ты вроде должен о низменном вспомнить, с кем где совокупляться, кого где прищемить задницей…  Уже не получается?

Пошли тогда к высокому. Стой, а куда нам идти? У тебя здесь кругом высокое, у тебя во всем теле высокое, только вот камушки из некоторых мест надо убрать. А так все хорошо. Давай, настраивайся. Уши навострил, волосы взъерошил, лишнюю одежду сбросил, удобно садись. А что это я командую. Ты сам знаешь как медитировать. Отрываемся в Нирвану…

Ура, виват, я ползу, взлетаю, еще-еще, давай-давай, не отставай…

На сегодня хватит. Нет, этого не хватает никогда…

[ii] Захотелось тебе конфетки – ты уже маленький, хочется остренького – ты большой, на соленое потянуло – беременная, на вершине стоишь – начальником заделался, в яме сидишь – чувствуешь себя рабом. Забыл перечислить свободных и несвободных, то бишь граждан, лиц без гражданства и осужденных; справедливых и не очень, сильных и совсем…

[iii]На дворе уже почти осень – определенное время прошло, несмотря на нахождение нас внутри Большой Границы. Так я понял, что жизнь продолжается. Поездил по нашим двум столицам – Москве и Питеру, а потом вернулся в лес, посидеть у тихого озерка, порыбачить, покупаться, пока не кончился отпуск. Только когда вернулся, узнал, что в понедельник террористами взорван скорый поезд Москва-Санкт-Петербург. В министерстве транспорта подсчитали убытки – где-то около 200 миллионов, но мне почему-то пришло в голову другое – произошло это ненамного позже после того, как я проехал этот участок дороги. Вообще то, мне об этом напомнили. Но речь не об этом.

Ночевал я одну ночь прямо посреди озера, слушал плеск рыбы и смотрел в Космос, на наш Млечный Путь. До этого предупредили, что наша планета в это время будет пролетать через метеоритный поток. Астрономы – честные трудяги, метеориты действительно просто сыпались с неба потоком. Но я никак не успевал загадать желание, так быстро они сгорали. Идиллия на озере нарушалась лишь редкими наездами желающих приобщиться к матушке Природе при помощи алкоголя. И снова тишина.

Безмолвие ласкает душу, на 5-6 день я просто испустил из себя стрессы. Они выходят большим комом боли и еще чего-то тягостного. А может быть это и есть плохая энергетика, которую мы хватаем у компьютеров и телевизоров, в городах-мегаполисах?

После этого не очень охота и писать. Так и вспоминается прикол моего друга о том, что писанина и есть подобие хождения в туалет. А как без этого прожить? Оказывается можно… А может нет?

[iv]Я не могу больше, мне плохо. Голову поднимите, видите – впереди самое интересное…

[v] Самое страшное то, что Граница не оставляет вас ни на миг. Пишу свое нудно-необходимое исследование и вижу, что она строится на внутренней границе под названием межкультурная коммуникация. И знаю, где эта работа будет рассматриваться – в том учреждении, где более всего выражена именно она.

[vi] Ранее я работал в городе границ – закрытом городе, где на военных объектах работали в основном осужденные. Но они и были яркими бликами Границы. Вокруг играет и сверкает мир иллюзии, созданный границей Жизни и Смерти. На некоторых из них проглядывала печать Смерти – они перешли Границу в сторону Смерти, но сами еще об этом не ведали. Когда же вдруг приходит осознание границы – ты видишь вокруг себя кокон Жизни-Смерти. И смерть, находясь снаружи, всегда охраняет и оберегает жизнь, ведет вас по пути, предначертанному и опасному. Иногда на этом пути появляется Учитель.

[vii] Однажды на расстоянии увидел своего Учителя – похожего на далекую Галактику с четырьмя рукавами, грозно вращающегося против часовой стрелки.

[viii] Реальным был и лик Сатаны, появившейся случайно в поезде, когда соседом по купе оказался фармацевт, он же бывший садовод-овощевод периода перестройки в России. Так как ранее столь же кратковременно пришлось в пограничной стране встретиться с представителем пограничной народности (находящегося на вокзале г. Минска бомжующего еврея), более пограничное, казалось быть не должно. Но в поезде, направляющемся в сам ад на Земле, столицу Пограничья, в три часа ночи разбудил еще более пограничный тип. Он был пьян, и пытался рассказать мне, что сидел рядом с самим Сатаной. Его лик в предрассветной мгле вдруг глянул на меня лицом самого Люцифера. Глаза горят, пальцы показывают символы, губы шевелятся в пограничном нечленораздельном…

[ix] Лик существа иного мира в том поезде вдруг проявил себя в реальном – в лике нетрезвого фармацевта. Становится вполне понятным то, что при близости Границы вы иногда произвольно, не замечая этого, оказываетесь по ту сторону. И тогда вы вдруг становитесь транслятором мира по ту сторону Границы.

[x] Затем было довольно странное видение. Приснилась эскимоска – похожая на скалу с белой сияющей вершиной и сказала ему: да ты зверь, низкой частоты. Он приблизился к ней, пытался ее понюхать, но она не пахла.

[xi]Улыбнувшись величественной улыбкой, эскимоска кинула ему какую-то вещичку и также величественно удалилась, оставив Надежду.

[xii] Та надежда была какая-то явная, она не была надеждой в том смысле слова, что мы всегда понимаем. Эта надежда была реальной, осязаемой – он как будто видел ее, растворенную в пространстве, в ее облике, но уже невидимом. Вначале не было вопросов. Но потом возник странный вопрос – почему она сразу показалась ему ликом похожей на эскимоску: лик суровый, со скулами и раскосыми глазами. И улыбка, столь же суровая и манящая – она в сто раз прелестней улыбки Джоконды и Кришны, вместе взятой. Потом сознание как будто озарилось светом – она и есть Граница. Ты видишь только ее, ибо живешь в ней.

[xiii] Эскимосы и другие северные народы создали великую культуру Границы. Проживая на границе вечных льдов и тундры, они в той же мере избрали границу воды и суши, воды и льда, снега и мха. Они во все века пели гимн Границе и их протяжные песни под бубен растекались по всем уголкам Вселенной, ублажая Ее, и принося умиротворение.

[xiv] И тут он понял, что слышит этот Гимн. Он звучал везде. В звуке дождя в предрассветной мгле, свете шведского светильника у края постели, в светящихся трубах химического комбината вдали и в нем. Внутренняя песня Границы вспыхивала мириадами эмоций и чувств, поднимала ввысь и бросала вниз. Он то смеялся, то плакал, завывал и мяукал. Но то были звуки большого Зверя, влюбленного в Белую Скалу. Она обманула Его, растворилась в воздухе… .

[xv] И он вспомнил видение, которое было у него чуть раньше. Он видел, как создание, похожее скорее на клубок колючек, привлекло к себе Дух и у них родился Сын. Он был прекрасен – чист и свеж. Но люди почему то отняли Его у них. И не было предела их горю. Они плакали, и плакала вся Вселенная. Небеса разверзлись и потоки воды – слез полились на Землю. От горя они кружились в вихре Смерти и не было предела этому безумию. Земля содрогнулась и готова была разлететься по уголкам Вселенной.

[xvi] И вдруг они увидели, что их Сын не умер, а всего лишь растворился как и они… . Он смотрел на них отовсюду, был на Земле, везде… . Они поняли, их сын должен жить отдельно, у него своя Жизнь. Будь он неразумен, слишком наивен и немощен, но это его…