Мой сайт

Еще в 1990 году группа ученых из ФРГ подписала «Открытое письмо реформаторам стран Восточной Европы», в котором предлагала руководителям и элитам данных стран, строившим до этого коммунистическое общество, не идти по проторенному капиталистическому пути, а искать альтернативный, «третий путь». Они отмечали, что для бескризисного развития в обществе будущего «необходимо внутреннее преодоление материализма во всех его проявлениях».  По их мнению, если человек признает высший разум, управляющий Вселенной, и не будет предъявлять претензий на улучшение человеческой натуры при помощи манипуляции генами или посредством «перевоспитывающих программ», то имеется возможность снова вернуться в большой упорядоченный Космос, но уже не незрелыми людьми или властителями, а сознательными духовными личностями»[1]. Вроде бы столь серьезное отношение к выбору дальнейшего пути должно передаваться лидерам и элитам стран, ищущих свой путь развития. Но, увы, часто этого не происходит.

Россия уже в течение многих десятков и сотен лет старается найти «свой, иной», «третий» путь развития. Но до сих пор в мире наблюдается лишь противостояние двух укладов, двух путей – капиталистического, с его регулируемым рынком собственности, и постсоциалистического – с доминированием государственного регулирования и государственной собственности. И причина этого, конечно же, в недочете человеческого фактора, природы и потребностей индивидов, проживающих в той или иной части территории стран и континентов.

Иной путь необходим для решения наиболее глобальных проблем, вызовов современности. Данные вызовы тесно увязаны и часто неотделимы друг от  друга. В.В. Дежкин напоминает нам об ухудшении экологической обстановки в России и предлагает дополнить экологическую парадигму ХХI века программой возрождения сельской периферии. Он пишет о том, что экологические и иные недочеты в хозяйственной деятельности, идеологическая компания «за оседлый образ жизни» в северных и восточных районах страны нанесла огромный экологический вред[2]. Но данный вред основан на изменении социальных условий жизни народов и народностей, населявших и населяющих данные территории. Таким образом, не только наносится ущерб коренным таежным и тундровым промыслам, но и прогрессирует в самообеспечивающем режиме экологическая катастрофа. В основе столь разрушительных процессов лежит утрата преемственности поколений в развитии коренных этносов, испокон веков населявших данные территории, моральная  и социальная деградация молодых поколений указанных регионов.

Таким образом, наиболее глобальная угроза – угроза экологической катастрофы, тесно переплетена с другим, не менее глобальным вызовом –регуляцией межэтнических, межнациональных отношений. Анализируя ситуацию, автор ссылается на К.Б. Клюкова, который в 1988 году для анализа ситуации ввел специальное понятие – понятие «экологического этноцида», под которым предлагается понимать «длительное ухудшение, прямое и косвенное, условий жизни малых народностей севера и востока страны вследствие отрицательного воздействия на хозяйственную деятельность и образ жизни. Но возникает разумный вопрос: только ли жизни малых народностей, населяющих данные территории, касается столь тяжелый процесс, приводящий, по сути, к опустению обширных территорий России. Вымирать и деградировать в условиях нарастающего экологического кризиса будут и другие большие группы людей, вплоть до целых наций. А потому определимся с терминологией.

Когда в России говорят о проблемах той или иной народности, то само по себе появляется психологическое  и иное заблуждение о меньшей значимости данной проблематики в силу того, что, вроде бы Россия является огромной страной с бесконечным количеством наций и народностей. А потому преобладает позиция о первоочередной необходимости решения проблем больших наций. К тому же, представители данных народностей обычно не предъявляют претензий, фактически не представлены в органах управления государством и постепенно утрачивают свой язык и культуру, а некоторые уже находятся на грани вымирания. Данные процессы принято обозначать как процесс аккультурации, что часто и подменяет термин «этноцид», уводя нас к неопределенности исследований.

Нельзя ли посмотреть на данные процессы под другим углом? Когда вымирает тот или иной вид животных, с лица Земли начинает исчезать определенное растение, мы заносим их в Красную книгу. Но почему подобного не происходит при вымирании целях этносов? Наверное, потому, что нет понимания данных процессов и их последствий.

Многонациональное государство состоит из отдельных наций и народностей, предшественниками которых являлись те или иные племена. Именно племена представляют самый ранний тип этноса, и понимаются  под ними группы людей, объединенных общностью происхождения, языка и родовых отношений. Поясняется, что основной признак племени – его деление на роды и группы родов. Кроме того, присущими им признаками являются наличие своей территории, зачатков экономической общности, племенное самосознание, общий язык, традиции и обычаи, а также племенное самоуправление[3]. Народность также является типом этноса, и возникает она на основе союза племен, предшествуя образованию наций. В основе данных процессов, по общему мнению, лежат процессы развития производительных сил общества, распад первобытно-общинных отношений и замена племенных, родственных связей территориально-экономическими связями. Если проще – племена вступают на стадию товарных отношений и создают народность.

Но нация тоже является типом этноса. Поясняется, что нации обычно возникают из народностей и сохраняют их название. Таким образом, и племена, как первичные группы из совокупности родов, и народности, и нации объединены коренным понятием – понятием «этнос». Так и определяется, что этнос – это исторически возникшая устойчивая социальная группировка людей, представленная племенем, народностью, нацией. Условиями возникновения этноса являются общность: а) самосознания – сознания своего единства и отличия от всех других подобных образований; б) территории; в) языка; г) культуры. Добавляется, что дополнительными условиями формирования этноса могут быть общность религии и близость в расовом отношении; что этнос нередко складывается из разноязычных элементов и для более устойчивого существования они стремятся к созданию своей социально-территориальной организации в виде государства, автономии и т.д.[4] Таким образом, никакого общего понятия народа в области серьезного анализа не существует. Есть родовые группы людей и есть этносы, представленные племенами, народностями и нациями, которые иногда можно определять в виде этнических групп или общностей.

Территория России, таким образом, оказывается разделенной на множество различных территорий, занятых самыми различными этносами, имеющими свой язык, свою культуру и самосознание, а иногда и свою религию. Возникает вопрос о механизмах их взаимодействия, а также самих процессах их интеграции либо дифференциации.

Ф. Фонваль пишет, что во вновь создаваемых независимых государствах, как правило, первостепенной задачей считается национальная интеграция, требования же этнических меньшинств не только игнорируются, но объявляются незаконными — ведущими к распаду, подрывающими государственное строительство и консолидацию[5]. В качестве примера подобного поведения национальных государств приводится регион Латинской Америки. Именно там государства всеми возможными способами пытаются стимулировать процессы этнической ассимиляции и интеграции.

Этническая ассимиляция есть процесс усвоения представителями той или иной национальности языка, культуры, обычаев, традиций и т.д. другой национальности, в результате которого происходит потеря языка, культуры, обычаев, традиций и изменение самосознания и этнической принадлежности данной группы, этноса[6]. Термином «аккультурация», в отличие от нее, обозначают процесс взаимопроникновения и взаимовлияния культур, когда в ходе прямого контакта усваиваются технология, образцы поведения, ценности чужой культуры, которая, в свою очередь, также вынуждена приспосабливаться к новым требованиям. Как видим, различий в понимании данных процессов не так уж и много. При определении этнической ассимиляции упор делается на процесс усвоения чужих ценностей представителями одной стороны при контакте культур, а при определении аккультурации процесс рассматривается в целом – как двусторонний. Т.е., если при первом, одностороннем процессе игнорируется даже возможность встречного влияния, проникновения культуры второй стороны в первую, то в последнем – такая возможность не только признается, но и фактически ставится во главу угла.

 Но кроме всего прочего аккультурация одновременно обозначает и процесс передачи элементов культуры от одного поколения к другому в рамках единой культуры. Так возникает первая путаница с терминологией в исследованиях по межкультурной коммуникации. Определимся, что аккультурация в вышерассмотренном случае приводит к возникновению новой культуры на основе иных культур, а во втором значении – способствует сохранению прежних, первичных культур тех или иных этносов. Таким образом, аккультурация одновременно обозначает два взаимоисключающих процесса. Соответственно, этническая ассимиляция в своем содержании также будет содержать противоречие: она приводит к потере той или иной стороной контакта культур собственных традиций, обычаев, языка и самой культуры; хотя должна и обязана их сохранять в рамках поликультурности, законов сохранения разнообразия и выживания. Т.е последствием этнической ассимиляции должен явиться процесс неуклонного отстаивания прав любого меньшинства и любой культуры — вне зависимости от характера этой культуры, количественных и временных параметров того или иного сообщества — и даже от желания самих его членов.

Актуальность процесса, противоположного процессам культурной ассимиляции, пока не осознается. Но его придется рассматривать, вводить и поддерживать, в том числе и на территории России. Обосновывается это тем, что в настоящее время одним из угроз национальной безопасности страны, как выражаются политики, становится экстремизм. Принимаются специальные законодательные акты, введена уголовная ответственность. Однако необходимо понимать, что упрощенный подход к данной проблематике способен взорвать Россию изнутри. Докажем это.

Если государство озабочено более сдерживанием экстремистких и якобы «экстремистких» групп и явлений, то на уровне этносов проблематика упирается в процессы отрицания, вытеснения одних культур и возвеличивание других; отнесение одних из них к «низшим» культурам традиционных обществ и выделение иных в качестве доминирующих цивилизованных культур с высокими технологиями. Данное явление подпадает под понятие этноцида, который и определяется как процесс внешней аккультурации[7]. Но рассмотрим термин «этноцид» подробнее.

Указывается, что под этноцидом понимается уничтожение культуры того или иного народа, а не физическое истребление людей (в отличие от геноцида). Также отмечается, что иногда данный термин используется наряду с геноцидом[8]. Н.Е. Яценко указывает, что этноцид есть преследование этнических (национальных) групп, направленное на их физическое уничтожение или насильственное искоренение национальных особенностей[9]. Его можно представить и как комплекс мер, направленных на устранение всех ненужных и неприятных для цивилизации черт определенного этноса[10] и т.д. Таким образом, с одной стороны, этноцид может пониматься как намеренная политика разрушения культуры, часто приводящая и к физическому истреблению носителей той или иной культуры (к геноциду), что, увы, имело и имеет место на протяжении всей истории человечества вплоть до наших дней. В этом случае можно говорить о наличии умысла тех или иных групп, этносов, направленного на подобные действия. С другой стороны, многие обществоведы обозначают понятием этноцид процесс постепенной утраты теми или иными обществами своей культурной принадлежности и замены ее иной культурой — процесс постепенный, ненасильственный, протекающий без активного сопротивления, в котором чьей-либо вины вроде не наблюдается.

Ф. Фонваль отмечает, что об этноциде в межэтнических взаимоотношениях можно говорить, если они строятся на господстве одной группы и подчинении другой, логическим исходом чего является разрушение культуры подчиненной группы или ее поглощение (интеграция, ассимиляция). Но данное явление стало повсеместным, так как, по словам Селима Абу, «нет на свете страны, которая не стремилась бы стать сверхэтнической группой, вбирающей в себя черты культуры входящих в нее этнических групп, создающей новое господствующее качество и пробуждающей во всей популяции, сколь бы разнородной она ни была, чувство общей судьбы — чувство, обладающее большим побудительным воздействием, чем та или иная этническая принадлежность»[11]. Естественно, что самым радикальным способом достижения этой цели является геноцид. Но времена меняются.

Геноцид — как сознательная политика уничтожения той или иной этнической группы, осуществляемая государственными системами с применением самых грубых средств принуждения с целью решения тех или иных экономических и политических задач заменяется более скрытой формой тех же действий. Этноцид, приходящий на смену геноциду, не содержит в себе спонтанных и динамических процессов, в отличие от последнего разворачивается в течение длительного времени, без видимого применения преступного насилия, вследствие чего становится неким призрачным явлением, плохо поддающимся анализу и контролю.

Можно лишь с уверенностью сказать об истоках этноцида - этноцентризме, под которым понимается убеждение членов той или иной этнической группы о превосходстве своей культуры над другими, отрицание всего от нее отличного. То есть в центре проблемы этноцида в действительности стоит вопрос властных взаимоотношений между группами: сильнейшей — даже если не преобладающей количественно — является та, которой принадлежит политическое и экономическое господство. Эта группа более или менее методично навязывает свой диктат другим группам, проживающим на той же территории, а иногда и за ее пределами.

Ф. Фонваль указывает лишь на механизмы осуществления подобного диктата, которые он обозначил как средства массовой информации — телевидение, радио, кино, пресса и др., а также новые технологии. Она пишет, что даже при отсутствии сознательного намерения уничтожения иной культуры или менее явно — «совращения с пути истинного» — эти средства, если они являются инструментом в руках только одной этнической группы (одной культуры, одного общества), обладают мощной силой этноцида, хотя, казалось бы, они, наоборот, должны противостоять этим процессам[12].