Адам, очнувшийся в
райском саду, увидел всю красоту ее и ринулся от переполнивших его чувств. Он
метался из угла в угол сада и нигде не мог найти себе покоя. Он не понимал,
чего он хочет, но вдруг увидел возлежавшую около яблони чудное созданье,
которое ни с чем увиденным до этого невозможно было сравнить. Оно было изящно,
как те газели, резвившиеся на поляне; грациозно, как та пантера, которая
перебежала ему дорогу; его лик представлял почти полную противоположность лику
самого Адама.
Он впервые посмотрел на
себя и увидел свои широкие плечи и мощные бицепсы на руках, сужающееся к низу
тело, которое в середине вовсе было узким, а промеж ног увидел отросток,
которого у того создания не было. Он смотрел и смотрел на созданье, и вдруг
почуял сладковато-приторный запах, от которого кружилась голова. В том запахе
было все – и цветение садов, и свежесть ветра с запахом спелых фруктов, и
почему то пахло закатом, чем-то отдаленно-тоскливым… У Адама сжалось сердце и в
этот момент он увидел ползущую в сторону созданья змею – он инстинктивно
ринулся и схватил ее за горло, он не мог позволить укусить и убить столь
прекрасное созданье.
Оно поднялось и обвило
Адама в знак благодарности своими тонкими ручками, ткнулось в его грудь своими
круглыми выпуклостями и шепнуло в ухо, как шепчет листва на рассвете – «Кто ты,
мой спаситель». А потом немного отпряла и посмотрела ему прямо в глаза. О, что
за глаза…. Адам почувствовал жар внизу живота и полностью упал в бездну ее
глаз.
Но запах его тела и эта
нескончаемая дрожь в местах соприкосновения сыграли с ним плохую шутку – между
ног появился вместо маленького отростка огромный кол, конец его вибрировал и
испускал пар. Это видение обоих встретившихся сначала удивило, а затем подвигло
к новым неожиданным открытиям. Адам воочию увидел, что у всреченного создания
начал распускаться цветок внизу живота, от этого он тихо стонал и ноги ее
уходили в сторону. Тот цветок был особенный – одновременно похож на увиденные
им ранее цветки в росе, но этот дышал и источал невероятно тонкий аромат. Он
звал к себе и Адам не мог оторвать теперь взгляд от того зева, который открылся
его глазам. Он пульсировал и открывался, а затем снова закрывался – это было
похоже на путь в царство темноты и блаженства.
Созданье приоткрыло глаза
и тихо промолвило – «чего же он ждет». И тут Адам ринулся вперед, он не понимал
происходящего – в его конвульсиях сошлось все вместе: он кричал и выл, плакал и
снова взмывал в небеса… Ему порой казалось, что он растворяется в утреннем
закате и вечернем шелесте листвы, беспредельном Космосе и падает, падает
стремительно куда-то в пропасть. А потом была тишина.
Спустя девять месяцев у
них родилось здоровое, крепкое дитя, похожее, как на него, так и на нее. Оно
сначало ползало, а затем бегало и резвилось. А однажды поймало кабаниху и
попыталось с ним совокупиться. Родители были в полном шоке от увиденного, и им
пришлось снова рожать, но уже ту, которая была бы похожа ни маму. Но дело это
хлопотное, а братец вовсю резвится – забрел за пределы сада и там учинил драку
с огромным драконом. Тот, недолго думая, направил в сторону сада своих драконят
и те теперь день и ночь не давали покоя никому. Сад наполнился гулом баталий
коренных жителей и непрошенных гостей – пришлось соорудить заграждения и
поставить по периметру охрану в лице клана льва Петровича (так его прозвал
шалун).
Бои разгорались и
затихали снова. Но в один прекрасный день случилось непоправимое – Шалун забрел
слишком далеко, и спасти его уже не было возможности. Издали было лишь видно,
как он храбро дрался в кругу многочисленных врагов. Трупы их застилали
горизонт, увидев это - за дело взялся сам старый Драконище, и перекусил Шалуна
пополам. Он затем подлетел ближе к саду и открыл свою пасть, показывая
корчащегося в предсмертных муках Шалуна. У него был перекушен позвоночник и он
не чувствовал боли: глаза его тихо улыбались, а ноги самопроизвольно двигались,
сопровождая и аккомпанируя всеобщему плачу обитателей сада.
Боли Адама и Евы не было
предела. Они плакали, нет - завывали, и не было им успокоения – он вихрем взмыл
вверх, прося помощи у Неба. Огромный столб поднялся до небес – Адам и Ева
кружились в смертельном танце боли и отчаяния. Их сердца замерзли и покрылись
пеплом, а затем они начали в кругу ярких молний и вспышек, от которых
загорелась земля внизу. Им не было жаль никого – ни бегущих зверей и лесов, ни
пустынь и рек, даже гор. Земля дрогнула и заплакала вместе с ними, ей отозвался
Космос. В последнем хаосе океаны поднялись над землей и накрыли костры пожарищ.
Наступила тишина. Он
висел между небом и землей, закат горел красным пурпуром, зажглись первые
звезды. Вдруг его внимание привлекли блестящие огоньки внизу, на земле – он не
верил своим глазам – вся земля была усыпана миллиардами живых глаз. Они
смотрели на него со всех сторон – и он понял, что это его Шалун растворился в
ночи и смотрит на него множеством любящих глаз. Он понял и другое – мать этих
созданий уже никогда не поднимется с ним в небеса, Она – там, со своими детьми.
А Он будет их охранять, что бы ни случилось…
Сознание его тихо уходило
впрочь – он сливался с Началом начал. Но где-то в самом потаенном уголке
шевелились и тихо шуршали вдаль непонятые ранее и уже не столь важные сейчас
изречения об ушном начале и логике, исходящей из этого. Пролетали обрывки событий,
фраз – вот все, а вот она, а вот он и они… Она всегда хотела сделать все по
своему, а затем пыталась заставить его согласиться с ее решением вопреки всем
законам разума… Ну что ж, такова материя, в отличие от Единого она всегда будет
противоречива, будет волноваться под импульсами Духа и расходиться волнами… И
пусть эти волны коротки и накатывают друг на друга, все ж они прелестны.
Он все быстрее уносился
прочь от маленькой планеты и ему уже не было жаль ничего, она погружалась в
зону осмических вихрей – и глаза загорались гирляндами звезд…
|
