Мой сайт

Второй способ овладения накопленным опытом основан на том, чтобы найти свой путь поведения в ситуации коллизий, свою стратегию и тактику действий в условиях конфликтных отношений. При данном способе и осужденный, и представитель администрации могут через определенное время почувствовать эффективность своих тактических действий. Далее возможно совершенствование их на основе внутренних ощущений, которые у каждого индивида абсолютно разные, чисто собственные, личностные. Несомненно, данный способ может быть более эффективным и результативным, ибо включает возможность учета своих интересов каждым из участников процесса, в наиболее оптимальной форме. Сложность данного подхода состоит лишь в том, что данный процесс должен быть беспрерывным, непрекращающимся. Но возникает проблема оптимизации сочетания процессов ресоциализации и самовоспитания[1].

На данном этапе общество уже приходит к пониманию того, что понятие воспитания связывали с понятием наказания в эпоху «более низкой культуры», и ныне попытки подавления, искоренения неугодных обществу склонностей отдельного индивида становятся роскошью. Приходит понимание необходимости выработки таких методов воздействия на человека, взаимодействия с ним, которые позволили бы не сломать силу, лежащую в основе антиобщественных действий индивида, но создать такие состояния, при которых она могла бы проявляться с пользой[2]. Социальные системы должны дорожить людьми, без которых они не могут существовать[3].

Таким образом, формируется оппозиция представителям функциональной школы, ратующей за жесткую социализацию, за признание главной функцией социализации адаптацию к сложившимся в обществе структурам и образцам путем отождествления, идентификации личности с социальными ожиданиями. Оппозиция формируется в рамках «нового гуманизма» в «критической теории социализации» Ю. Хабермаса, в «теории эмансипирующей социализации» В. Орбана, где предпринимаются попытки моделирования взаимодействия с человеком на основе развития его независимости, творческой индивидуальности. В России они разрабатываются в рамках неоклассической философии гуманизма, утверждения достоинства каждой личности взамен превращения человека в средство для гуманизма[4]. Становится важным понять живого человека, в том числе и осужденного, а не надуманного или упрощенного человека, осужденного.

Таким образом, с точки зрения П. Бергера, социальная личность не есть некая устойчивая данная сущность, переходящая от одной ситуации к другой. Она, скорее, представляет собой процесс постоянного порождения и перерождения в каждой социальной ситуации. Представителям общества не нравится подобное предельно релятивистское видение человека, и ближе теория Т. Адорно, утверждающего личность как главного репрезентанта социального, по которому можно судить о сущности социальной жизни. Именно Т. Адорно понимает под образованием не только приспособление, но и выработку в личности «стойкости к превращениям субстанционального», к мутациям сущности социальной жизни. Но это вряд ли так. Скорее истина сокрыта посередине. Поэтому возможно некоторое упрощение изложения за счет применения ролевой теории, позволяющей рассмотреть становление, поддержание и трансформацию соответствия осужденного общественным требованиям упрощенно [5].

Соответственно, приходим к выводу о необходимости переосмысления процесса образования, в том числе в местах лишения свободы. Образование должно стать одним из эффективных средств ресоциализации осужденных, при том не только общее[6].

Таким образом, промежуточным выводом можно считать положение о том, что действие (бездействие) осужденного должно оцениваться только с точки зрения его подготовки к освобождению, через процессы его ресоциализации. С данной точки зрения закрепление умений и навыков, полученных в результате воздействия на осужденных установленного порядка исполнения и отбывания наказания (режима) в условиях рыночной экономики не может считаться актуальным. Режим не может восприниматься как средство ресоциализации. Он может применяться по отношению к предположительно «неисправимым» осужденным, содержащимся в особо строгих условиях. Подобное видение места и роли режима наблюдается в какой-то мере в Японии. Несмотря на то, что информации о пенитенциарной системе Японии явно недостаточно, можно представить, что режим в учреждениях данной страны имеет отличительные признаки. В частности, среди требований режима выделяются такие, как длительное нахождение в неподвижном состоянии в рамках ограниченного пространства, закрытие глаз в течение длительных периодов и т.д.[7] Данные различия меняют суть режима, он начинает пониматься как средство для изменения внутреннего мира осужденного, что прямо противоположно пониманию процесса и цели применения данного средства исправления в российских реалиях.

Как средство ресоциализации, воспитание также претерпевает некоторую трансформацию от первичного его понимания, содержащегося в уголовно-исполнительной сфере. На основе вышеприведенного анализа можно утверждать, что итоги воспитания должны выделяться из закрепления навыков свободной жизнедеятельности. Вначале должны прививаться элементарные умения, что может выражаться в умении поддержания осужденным социально полезных связей с внешней средой, даже умение самостоятельно перемещаться в среде множества себе подобных и т.д. Лишь затем осужденному могут прививаться умения в восстановлении, построении реальных социально-полезных связей и отношений, в первичной адаптации в форме участия в общественных процессах, в формировании первичного капитала знаний для изменения механизмов взаимодействии с представителями свободного общества и т.д.

Необходимо иметь ввиду, что в воспитании не может быть привития навыков при помощи ограничения в чем-либо. Ограничение осужденного в действиях в направлении ресоциализации может приводить к явлениям минимизации и прогрессирующего отказа от всяких желаний, от всех устремлений на этапе умаления. Если на этапе защиты требуется в большей мере привитие знаний, то на последующем этапе необходимо всяческое мотивирование активности осужденного. Данный процесс похож на синусоиду: если на этапе защиты выделяется чрезмерная активность осужденного, то на этапе умаления она резко падает, приближаясь к нулю. При отсутствии мотивации формируется пассивная личность.