Мой сайт

. Одним из инструментов в данном аспекте в них рассматривается институт отпусков (увольнений) для осужденных. В пенитенциарной системе Германии выделяется четыре вида отпуска: а) регулярный отпуск – продолжительностью до 21 дня ежегодно; б) особый отпуск для подготовки к освобождению; в) особый ежемесячный отпуск для лиц, имеющих право свободного передвижения; г) отпуск по важным причинам. При этом регулярный отпуск по решению судов федеральных земель предоставляется и осужденным к пожизненному лишению свободы при отбытии не менее 10 лет лишения свободы[2].

Несомненно, лидерами в обосновании и внедрении технологий поддерживания максимально возможного количества социально полезных контактов осужденных являются скандинавские страны. Достигнуто данное положение введением в практику деятельности пенитенциарных учреждений принципов максимального сохранения и укрепления социально полезных связей осужденных с внешним миром. Суть первого принципа сводится к тому, что осужденного нельзя лишить чего-либо еще, а второй принцип требует максимально приблизить условия жизни в тюрьме к условиям жизни на свободе. В рамках указанных принципов в Норвегии по отбытии 1/3 срока наказания осужденному независимо от его поведения в ходе отбытия наказания предоставляется возможность краткосрочного выезда за пределы учреждения в форме выдачи увольнительной записки сроком не более чем на пять дней без учета времени, затраченного на дорогу[3].

Достаточно широко и давно выезды за пределы пенитенциарного учреждения практикуются в Финляндии. Выделяются такие значимые для ресоциализации осужденных отпуска, как: а) отпуск на основании продолжительности наказания (целью выезда является поддержание психического и социального здоровья осужденного); б) отпуск в сопровождении конвоира сроком до шести чсов по причинам, согласующимся с обществнными интересами (воскресные религиозные службы, посещение спортивных мероприятий и др.). Как показывает практика, данный инструмент не только благотворно влияет на сохранение социально полезных контактов осужденных, но и является довольно безопасным инструментом[4].

Российская Федерация совсем недавно встала на путь демократизации и гуманизации, учета общечеловеческих ценностей и защиты прав человека и гражданина, не говоря уже о сфере исполнения наказания в виде лишения свободы[5]. Несмотря на это, нельзя говорить об отсутствии в российской правовой системе моделей ресоциализации. Необходимо понимать, что, в первую очередь, как модели социализации, так и ресоциализации задаются Конституцией Российской Федерации. Статья 15 Конституции РФ провозглашает приоритет международно-правовых стандартов по отношению к внутреннему законодательству, а значит, их прямое юридическое действие. А глава 2 ее создала универсальную модель прав и свобод, охватывающая собой личные, политические, экономические, социальные и культурные права, соответствующие своду общечеловеческих ценностей[6].

Следующим уровнем моделирования процессов социализации-ресоциализации выступают акты, касающиеся формирования социально-педагогических моделей. Формирование современного научного мировоззрения и системы базовых ценностей, духовно-нравственное, правовое, патриотическое, эстетическое, профессионально-трудовое, физическое, семейно-бытовое, экологическое воспитание, как задачи, закладываются в программы воспитательной работы, а квалификационная характеристика социализированного индивида содержится в соответствующих Государственных образовательных стандартах.

Уровень моделирования при помощи законов и нормативно-правовых актов следует за ними. Но нарастающий объем законодательных моделей настораживает[7]. За первое десятилетие новейшей истории в России было принято более тысячи законов, в то время как за предыдущие полвека только порядка ста законодательных актов. По темпам принятия законов Россия вышла на первое место в мире. Исследователями отмечается, что российские законы лишены механизмов реализации и самореализации, что в аспекте рассматриваемого звучит как оторванность создавемых моделей от реальной ситуации.

Первым законодательным актом по вопросам содержания под стражей в истории советской и постсоветской пенитенциарной системы стал Федеральный закон РФ от 15 июля 1995 г. №103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений». Именно он вобрал в себя прогрессивные (в том числе и международные) идеи обеспечения прав человека при реализации мер государствнного принуждения[8]. В главе второй данного закона правовое регулирование проблем ресоциализации осужден фактически приближается к международным стандартам в части поддержания заключенными связей с обществом, их материально-бытового и медико-санитарного обеспечения и т.д.[9]

Этим же вопросам были посвящены Постановление Правительства РФ от 11 апреля 2005 г. №205 «О минимальных нормах питания и материально-бытового обеспечения осужденных к лишению свободы, а также о нормах питания и материально-бытового обеспечения подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений, находящихся в следственных изоляторах ФСИН и ФСБ РФ, на мирное время», Приказы МЮ РФ от 9 июня 2005 г. №85 «Об утверждении норм вещевого довольствия осужденных и лиц, содержащихся в следственных изоляторах»; от 2 августа 2005 г. №125 «Об утверждении норм питания и материально-бытового обеспечения осужденных к лишению свободы, а также подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений, находящихся в следственных изоляторах ФСИН России, в мирное время»; Приказ ФСИН России от 27 сентября 2005 г. №787 «Об обеспечении столово-кухонной посудой, оборудованием, инвентарем и моющими средствами учреждений и органов ФСИН России» и последующие акты, что существенно улучшило ситуацию в местах лишения свободы[10].

Но сделанного мало, следует также обратить внимание на низкую дисциплину исполнения федеральных законов, нормативных правовых актов федеральных государственных органов исполнительной власти и органов государственной власти субъектов РФ, а также на высокую степень зарегламентированости жизни осужденных к лишению свободы при помощи подзаконных актов, которые сами превратились в дополнительный вид наказания[11].