Мой сайт

Отрицание возможно в результате изоляции, как физической, так и иных форм, в том числе являющихся результатом поляризации общества, что охватывается термином сепарация. В нашем случае изоляция носит вынужденный характер, ибо является итогом наказания за совершение деяния, предусмотренного уголовным законодательством.

При осознании различий у осужденного наступает реакция возрастания напряженности, что ведет, естественно, к защите. Первой формой защиты является диффамация – негативная оценка различий, связанная с формированием негативных стереотипов. Отрицательные характеристики приписываются каждому члену иной социокультурной группы. Движение к последующим этапам затрудняется вследствие развившейся ненависти, которая порождает тенденции возврата к отрицанию. Именно на данном этапе по первому кругу разворачивается драма противостояния администрации и сообщества осужденных в местах лишения свободы.

В рамках ныне действующей системы пенитенциарного учреждения выхода из данного заколдованного круга нет и быть не может, ибо администрация исполняет требование закона, а сообщество осужденных живет по законам общины в рамках единой для всех идеологии, требующей противопоставления их друг другу[1]. И представители администрации, и осужденные в большинстве осознают ненормальность отношений ненависти к чужакам, но предпочитают вернуться к коммуниктивной и иной изоляции, ибо, по их мнению, так лучше для всех[2].

На следующем этапе осужденные вначале приходят к форме превосходства, подчеркиванию своего высокого статуса, в том числе культурного. Осужденные, добившиеся определенных результатов в познании и понимании чего-либо, оказываются на мнимом пьедестале, все чужое воспринимается чаще всего как имеющее более низкий статус. На данном этапе осужденного поджидает второй круг в виде опасности скатиться на позиции ненависти к «чужим». Отношение ненависти к «чужим» на новом уровнея сочетается с чувством гордости, превалируют мысли о превосходстве и исключительности своей персоны. На данном этапе развития может присутствовать и процесс обратного движения, заключающийся в очернении своей позиции и культуры и превосходстве другой, но он не обязателен. То есть, на данном этапе нет того четко разграниченного круга конфликтности, который имел место на более низких уровнях[3].

Указанный этап представителями аминистрации и общества, обществнных объединений, участвующих в деятельности пенитенциарных учреждений должен восприниматься правильно: он необходим, хотя и внешне выглядит как этап деградации человека, стремление его вступить в конфликтные отношения, подавлять окружающих. Это может встревожить и явиться основанием для применения карательных мер, но это будет ошибкой, которая непозволительна. Данная ошибка способна повернуть процесс ресоциализации осужденного обратно, и она может закончиться тем же этапом отрицания. Им необходимо знать и понимать, что негативные с точки зрения администрации или общества проявления осужденного на данном этапе есть необходимая ступень к следующему этапу развития личности осужденного.

Соответственно, в среде осужденных может встречаться и этап умаления (минимизации), когда различия открыто признаются, и становятся чем-то естественным. Осужденные могут склониться к точке зрения, что можно стоять на почве единой человеческой сущности и не обращать внимания на различия. Они вдруг понимают, что все люди одинаковы. Но универсальность не исключает разделения, ибо осужденные на данной стадии могут требовать от других придерживаться соответствия их представлениям и менталитету.

Данный этап развития осужденного для общества менее болезненный с точки зрения восприятия. Здесь нет показного превосходства, некоего пренебрежения к личности других, но остается скрытая форма эгоцентризма, когда осужденный желает видеть окружающее похожим на себя. Он может предпринимать попытку перестраивать, подгонять те или иные условия окружения под свои представления, что в конечном итоге может привести к конфликтам и противостоянию с другими.

Различия начинают восприниматься как нечто неизбежное и позитивное только на этапе признания (одобрения). На нем существование различий принимается как необходимое человеческое состояние, сначала признаются различия в поведении, затем в ценностях и т.д. Осужденный начинает понимать, что язык – это средство формирования картины мира, что наше видение мира во многом определяется тем, как мы говорим, в том числе невербальными средствами. Т.е. этап устранения различий может начаться через понимание того, что поведение человека трансформировано лишь ситуацией, что у поведения нет стандарта правильности. Различия не могут быть классифицированы как хорошие и плохие, они нейтральны. А разные типы поведения бывают приемлемыми или неприемлемыми только в определенных конкретных условиях.

Этап признания готовит осужденных к признанию относительности ценностей. На данном этапе происходит принятие разных взглядов на мир, являющихся основой вариаций в поведении. Ценности перестают восприниматься как материальные вещи, а начинают рассматриваться как проявление чисто человеческой способности к освоению мира. Осужденные, как и любой человек, могут осваивать мир по-разному, поэтому ценности могут быть разными. Если же мы зафиксируем ценности, и они станут чем-то стабильным и неизменным (вещью), они могут начать свое собственное существование и вернуть нас к изоляции[4].

Культурная модель-теория ресоциализации позволяет с иной точки зрения аргументировать систему связей с реальностью, а значит и системы социально полезных контактов. Становится вполне понятным то, что для ресоциализации не является обязательным появление контактного лица: контакт с любым предметом человеческого обихода может заменить собой непосредственный контакт. Являясь аккумулированными или преобразованными человеческими силами в предмете они являются заменой реальному контакту (общению)[5]. Человеческие предметы для осужденного есть такие же молчаливые, но весьма убедительные формы человеческого общения, сопрягающие желания, умения и силы людей[6].

Можно говорить даже о том, что сознание осужденного оставляет лишь образные, знаковые свидетельства и отпечатки возможностей социальных связей. А «предметное воздействие» способно привести к осознанию связного выражения расчлененных моментов человеческого бытия, устранению мифологизма, упущения из «виду», что столь характерно для осужденных. Т.е. в сферу связей осужденного могут попадать не только культурные объекты и предметы. Появляется возможность использования для целей ресоциализации различных способов приобщения осужденного и к миру объектов растительной и животной природы[7], аграрному хозяйствованию[8].

В принципе мы приходим к пониманию того, что уголовно-исполнительная система должна быть иной, но в принципе она должна состоять из двух социально-охранительных систем. В.Е. Южанин обозначил их как исправительно-реабилитационная и предупредительная [9], в той же мере мы могли бы обозначить их как ресоциализационная и превентивная. Возможны и другие обозначения, главное, чтобы не менялась их суть - первые должны возвращать осужденных в общество в «надлежащем» виде в короткие сроки, а вторая – в том же виде, но без ориентации на срочность.