Мой сайт

 Статья 172 УИК РФ среди оснований освобождения на первое место ставит отбытие срока наказания, назначенного по приговору суда. Данная ситуация подчеркивает старое мировоззрение на пенитенциарные учреждения. Было бы целесообразным отодвинуть ее и поставить после освобождения в виде тяжелой болезни или инвалидности.

На втором месте среди оснований освобождения располагается отмена приговора суда с прекращением уголовного дела производством. По содержанию самой ст. 172 УИК РФ трудно сделать вывод, в каких случаях может происходить данная отмена, какова реальная ситуация в данной сфере. Отметим, что указанная отмена приговора должна быть осуществлена в соответствии с уголовным и уголовно-процессуальным законодательством вышестоящим судом. Если учитывать, что судебная система является высокоорганизованной системой, воспроизводящей себя и работу для себя, то трудно представить реальные причины, которые способны побудить ее отменять свои же решения и приговоры. С другой стороны, поиск соответствующих фактов и доказательств, способных повлиять на отмену приговора, связан с объективными трудностями в виде большого объема работы, финансовых и иных затрат. При пребывании осужденного в местах лишения свободы возможности проведения указанной работы резко ограничиваются. Наверное, и этим объясняется также тот факт, что в процессе отбывания осужденным наказания в виде лишения свободы данное основание освобождения применяется редко.

Освобождение из исправительного учреждения в порядке замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания не получило широкого применения. Проведенные нами в четырех субъектах Российской Федерации исследования более одной тысячи осужденных показывают, что за 2003-2008 гг. количество таких осужденных составило менее 1%[1]. Причину возможно, стоит искать в неразработанности самой процедуры такой замены[2].

Освобождение от наказания по помилованию или амнистии содержит два основания. По своей сущности данные основания в юридической литературе раскрываются недостаточно убедительно, нет единства в определении их предметов, не установлены в законодательном порядке различия между ними. Правоведы склоняются к признанию их актами прощения.[3] Акт прощения связан со стимулированием или мотивированием лишь опосредованно. Основание освобождения по помилованию, по мнению большинства правоведов, находится вне сферы уголовного права, не имеет жесткой увязки с целями наказания[4]. Хотя имеются и другие точки зрения[5]. Например, Ю.М. Ткачевский пишет, что помилование позволяет частично достигать целей наказания, ибо оно: применяется по отбытию определенного срока наказания; не применяется к злостным нарушителям порядка и условий исполнения наказания; его не применяют к тем, в отношении которых есть основания полагать, что вследствие своего негативного отношения к уголовно-правовым запретам они не оправдывают доверия[6]. Но мнение это субъективное, да и аргумент не вполне убедителен, ибо сам носит опосредованный характер. Фактом остается то, что помилование осуществляется лишь в отношении единиц, и из предложенных регионами Президенту лиц – всего лишь в отношении 2% осужденных.     С.А. Крикалов оправданно называет данный факт отрицательным результатом, и делает вывод о том, что в том виде, как сегодня создан институт помилования в России, он себя не оправдывает[7]. Тем более, что последние исследования указывают на тенденцию резкого снижения ходатайств о помиловании со стороны именно тех категорий осужденных, которые могли бы воспользоваться ею. А это позволяет говорить об утрате веры населения и осужденных в целесообразность реализации права на помилование[8].

Данные замечания касаются и амнистии, которая довольно часто объявляется к юбилейным датам или к другим эпохальным событиям. Поэтому трудно что-либо сказать по данному вопросу с научной точки зрения. Разве что можно отметить, что воля главы государства при осуществлении помилования в большей мере может зависеть от политической составляющей и не является в данном контексте предметом нашего исследования. В антропологическом аспекте данные акты прощения выглядят вполне закономерными и полностью вписываются в процесс функционирования общества.

Следующее основание освобождения из места лишения свободы – тяжелая болезнь или инвалидность, также применяется на практике довольно редко. Отдельные исследователи выступают противником освобождения от уголовного наказания даже при развитии у осужденного психического заболевания[9]. Мы же считаем, что указанное основание должно применяться шире, ибо оставление в местах лишения свободы психически больных, больных с пограничным состоянием способно еще более осложнять процесс адаптации вновь прибывающих осужденных, а также негативно сказывается на процессе ресоциализации.

К иным основаниям освобождения от отбывания наказания законодатель отнес отсрочку отбывания наказания осужденным беременным женщинам и женщинам, имеющим малолетних детей, а также одиноким мужчинам, предусмотренную ст. 82 УК РФ и ст. 177 УИК РФ. Данное основание довольно спорное. Вроде бы трудно придумать контраргумент против малолетних детей и необходимости воспроизводства населения страны. Но последние тенденции в преступности требуют пересмотра фактора наличия у осужденного (-ой) малолетних детей. Криминологические исследования показывают, что в сфере наркоторговли, распространения наркотиков малолетние дети используются в виде щита прикрытия. В указанных условиях возникает необходимость дифференцированного подхода, исключения из категории подлежащих освобождению от наказания тех лиц, которые совершили особо значимые по нанесенному вреду преступления независимо от принадлежности их к категории тяжких и особо тяжких преступлений и назначенного срока наказаний свыше пяти лет. Возможно, скажем, освобождение осужденных беременных женщин и осужденных женщин, имеющих малолетних детей, а также одиноких мужчин с малолетними детьми со сроком наказания до трех лет лишения свободы, или с двух лет, включив все преступления средней тяжести к числу тех, за совершение которых подобное освобождение невозможно. Данная проблема еще более актуализируется в связи с гуманизацией уголовной юстиции, судов, где в последнее время большинство судейских должностей занимают лица женского пола, которые могут отойти от принципа объективности рассмотрения и назначения наказания при решении судьбы малолетних детей.