Мой сайт

Общая модель ресоциализации осужденных востребована обществом, а поэтому изначально она должна являться продуктом, который был бы воспринят ею. Проблема «социального заказа» сразу же способна поднять вопрос о разделении объективной модели ресоциализации от социально желаемой модели. Первая должна быть максимально приближена к истине, вторая же может ограничиться экспертизой на общественное одобрение. Несморя на сложности, которые ждут при создании первой модели, мы изначально выбрали целью ее создание.

Создание ее, как мы теперь понимаем, связано с состыковыванием антропологического, социального и культурного моделей внутри некой общей модели. Но данная модель-теория будет предполагать еще большее сужение внутренней составляющей, вследствие чего может оказаться удаленной от самих осужденных и процесса их ресоциализации. Для того, чтобы этого не происходило, нам представляется возможным рассматривать изначальное функционирование пенитенциарных учреждений и практик исполнения наказания в виде лишения свободы. В данном случае мы не связаны с вышеизложенными основами, но можем их в любой момент включить в контекст исследования.

Рассмотрение проблематики пенитенциарных учреждений в России носит скорее характер выявления негативных моментов. Но в существовании их есть и позитивные моменты. Западные средства массовой информации широко освещают настоящий тюремный бум в восточном Кентукки, на границе с Канадой, на севере штата Нью-Йорк и т.д.[1] Э. Лотке пишет, что пенитенциарные учреждения стали основными стимулами экономического роста в сельских районах[2]. А Э. Шлоссер, подтверждая позицию предыдущих исследователей, выделяет такие экономические показатели данных учреждений, как стабильность, независимость от экономического спада, экологичность, выгодность для инвесторов, работников и органов местной власти[3]. Параллельно решаются и задачи ресоциализации. Оганизация «Адам Морген», например, стимулирует молодежный бизнес, проект «Анасази» приобщает несовершеннолетних осужденных к природе[4] и т.д.

Сравнивать процессы, происходящие в других странах, с процессами, происходящими в России не очень корректно прежде всего, потому, что правовая система и правовой менталитет, правосознание россиян в корне отличается от этих же явлений в Европе. Р. Давид пишет, что Россия входила в романо-германскую правовую семью, но юридические традиции в ней так и не укрепились[5].  

Приходится признавать, что общество в России находится одновременно в агонии старого и муках рождения нового, это общество краха, слома одной идеологии и культуры и несформированности еще культуры другой[6]. К тому же на данном этапе она активно модернизируется. Соответственно, все модели в уголовно-правовой сфере мы вынуждены рассматривать через процессы трансформации и модернизации российской действительности. Она может быть охарактеризована как пограничная ситуация, когда будущее данной правовой системы будет зависеть от объективного развития событий во всех сферах: экономике, обществе, политике, экологии. Наследие трех систем должно в итоге вылиться в некий общий результат. При рассмотрении извне данных процессов можно будет говорить на первом этапе о сохранении двух мировоззренческих парадигм и основанных на них систем права – аналогов восточной (обычно-традиционной) и западной (утилитарной). Но в последующем все равно встанет вопрос о выборе между ними[7].

В подобных условиях никакая модель, и даже концепция вряд ли приживется на уровне теории. Предложения авторитетных пенитенциаристов часто не принимаются во внимание. Так, А.И. Зубков писал о необходимости новой Концепции реформирования уголовно-исполнительной системы России еще в начале третьего тысячелетия. По его мнению, данная концепция прежде всего должна решить такой принципиальный вопрос, как предмет ведения Федеральной службы исполнения наказания России. Предлагалось с учетом опыта зарубежных стран передать исполнение наказаний без изоляции от общества органам местного самоуправления. При этом за Министерством юстиции Российской Федерации, по мнению        А.И. Зубкова, можно было бы оставить вопросы правового и методического обеспечения по исполнению указанных видов наказаний[8]. Предложения известного пенитенциариста остаются актуальными и сегодня, кстати, как и идеология уголовно-исполнительной системы[9].