Мой сайт

 Это не банальный вопрос. Вызывает сомнение содержание ст. 112 УИК РФ, которая называется «общее образование осужденных к лишению свободы». Если в ч. 1 ст.112 провозглашается обязательное получение осужденными к лишению свободы, не достигшими возраста 30 лет, основного общего образования, то в ч. 4
указанной статьи говорится о поощрении и учете получения образования при определении степени исправления. Упускается из виду возможность самообразования. Создание условий для этого указано лишь в ч. 6 ст. 112 УИК РФ по отношению к осужденным, отбывающим пожизненное лишение свободы. Из этого следует вывод, что право на образование осужденных должно учитывать все возможности получения образования, в том числе и путем самообразования.

В уголовно-исполнительном законодательстве к средствам исправления отнесены воспитательная работа и  общественное воздействие. Воспитательная работа с осужденными проводится сотрудниками, а общественное воздействие – представителями различных общественных объединений. Но в том и в другом случае воспитательный процесс вращается вокруг проблемы ресоциализации осужденного.

Вначале данная идея проникла в законодательство путем фиксации в нем идеи стимулирования осужденных[2], активного воздействи без элементов кары[3]. Вспомнили опыт стимулированияосужденных в царской России, но тогда под ним чаще понимали стимулирование в первую очередь тюремного персонала[4]. В.К. Бабаев и В.М. Баранов отмечают, что уголовно-правовое поощрение – это качественно определенный и относительно самостоятельный метод правового регулирования, призванный стимулировать социально желательное (одобряемое) посткриминальное поведение[5]. И.А. Тарханов дает определение мер уголовно-правового поощрения, как предусмотренного уголовным законом и реализуемого компетентными органами от имени государства правового блага. При этом он суть его усматривает в устранении или смягчении возможных или потенциальных обременений в связи с актом позитивного посткриминального поведения[6].

Считается, что с помощью поощрительных норм реализуется функция компромисса между государством (в лице персонала исправительных учреждений, работников суда, прокуратуры) и субъектом отбывания уголовного наказания. Косвенно признается, что цель искоренения преступности ушла в прошлое. А.Ф. Сизый разработал системное учение о стимулировании правопослушного поведения осужденных к лишению свободы. Он предлагает добавить стимулирующую функцию к общеправовым функциям, потому как под стимулированием в широком смысле слова следует понимать способы и методы воздействия всех юридических средств, всего права для побуждения лица к законопослушному поведению[7].

Рассмотрим подробнее сложившееся положение со стимулированием осужденных к правопослушному поведению в исправительных учреждениях. Реализация указанных норм предполагает две стороны, и в первую очередь внимание привлекает неурегулированность статуса персонала в связи с применением стимулирующих норм[8]. Наверное, были правы те, кто считает, что начало запуска механизмов стимулирования связано с запуском механизмов стимулирования персонала[9].

Лишь затем можно говорить о многочисленных недостатках и в самом процессе и механизме стимулирования. Их можно подразделять на организационно-структурные, процедурные, недостатки эстетического плана и другие. Структурное распределение властных полномочий в исправительных учреждениях, например, предполагает их ограничение у сотрудников среднего звена (начальников отрядов, воспитателей), что рождает необходимость обращения по большинству вопросов к руководству учреждения. Соответственно появляются негативные явления в виде несвоевременности реагирования, элементов субъективизма (завышение и занижение стимулов, отклонения ходатайств начальников отрядов), элементы формализма и т.п. В состав аттестационных комиссий (советов воспитателей) приказом начальников учреждений зачастую включаются лица, не имеющие навыков воспитательной работы, направленной на формирование правопослушного поведения воспитуемых.

В ходе аттестации зачастую выявляется, что оценочные комиссии к предстоящей работе по изучению личности осужденных не готовятся. Соответственно, составляются необъективные характеристики на осужденных, документация нередко ведется самими осужденными. Таким образом, этап реализации выводов аттестации воспитуемых вовсе исключается, так как отсутствуют не только обобщение и анализ итогов, но и исключается контроль со стороны администрации, общественных объединений. Все это ведет к дискредитации системы аттестации, а иногда к освобождению не исправившихся лиц из исправительных учреждений в порядке условно-досрочного освобождения, замены неотбытого наказания более мягким, иным существенным нарушениям.

Указывается и на то, что в законе нет норм, гарантирующих применение стимулирующих норм к осужденным, в связи с чем часто предлагается законодательно отразить принципы гарантированности применения поощрительных норм, соразмерности поощрительных норм достигнутым результатам и т.д.[10].

Имеются и позитивные моменты. Перечень мер поощрения к отдельным осужденным, предусмотренный в ст. 113 УИК РФ, довольно содержателен. В уголовно-исполнительной науке и практике пишут о возможности его расширения. В настоящее время на уровне локальных нормативных актов практикуется награждение отличившихся продуктами питания, а также предметами первой необходимости (чай, табачные изделия, нательное белье, носки и т.п.).

Можно предположить, что происходит возрождение норм пенитенциарного прав царской России. Пенитенциарная система дореволюционной России накопила богатый опыт в данной сфере. Имелся перечень поощрений самого широкого спектра: от денежных премий, об актуальности которых вспомнили в настоящее время, до льгот. При этом не забывали о членах семьи (денежные пособия семьям неимущих арестантов); почетных поощрениях в виде занятия должностей по надзору за тюремными работами, вплоть до получения внешних знаков отличий[11]. По церковным праздникам, в храмовые дни готовилась лучшая пища, в день Святой Пасхи – пироги, куличи, пасхальные яйца, для чего принимались и пожертвования съестных припасов[12].

В свете сказанного нельзя обойти и моральные поощрения, которые, по мнению авторитетных ученых по стимулирующему воздействию являются не менее эффективными, чем материальные. Они сами по себе способствуют установлению нормальных контактов представителей администрации пенитенциарного учреждения с осужденными. В литературе особое внимание уделяется такому виду морального поощрения, как одобрение правопослушного поведения осужденных. Однако, как утверждает В.И. Селиверстов, большинство осужденных, имеющих устойчивое правопослушное поведение, одобрения со стороны персонала не получали[13]. В науке уголовно-исполнительного права пока нет каких-либо рекомендаций, когда целесобразно применять материальные, а когда моральные поощрения,.

Описание всевозможных упущений и недоработок можно было бы продолжить, но от этого механизм реализации стимулов, который давал бы возможность эффективного воздействия на осужденных, не появится. Возникает потребность в развитии наличной концепции стимулирования. Можно убедиться, что стимул – это действительно побудительная причина поведения, побуждение к действию. Однако в науке психологии обращено внимание на то, что данное понятие характерно лишь для тех направлений психологии, где при анализе поведения принимается схема «стимул – реакция». Если последнее присуще бихевиоризму и необихевиоризму, то уже в концепции Л.С. Выготского проводится функциональное различие между «стимулами-объектами», на которые направлено действие, и «стимулами-средствами», с помощью которых это действие осуществляется. Иногда различают мотивы, как внутренние, и стимул, как внешние побуждения к деятельности[14]. Таким образом, до сих пор по сути рассматривались механизмы внешнего воздействия на человека. А схема «стимул-реакция», являясь по своей сути линейной схемой, автоматически упрощает анализ процесса общения осужденного с правоприменителем.

Из поля зрения выпадает и анализ связок общения осужденный – осужденный. Имеются отдельные труды, в которых изучаются отдельные аспекты общения осужденных, но не более того. Наблюдается и поляризация исследований. Р.Г. Галикеев пишет о педагогическом общении сотрудников с сотрудниками[15], А.Ф. Сизый отмечает, что объектом анализа должно стать ближайшее окружение осужденного, его социальные связи, связи в процессе труда, учебы, досуга[16].