Мой сайт

На основе опыта систематизации психолого-педагогической теории и практики в местах лишения свободы возрождается пенитенциарная антропогогика, как наука, имеющая объектом взрослых людей, отбывающих наказания в местах лишения свободы или являющихся сотрудниками уголовно-исполнительной системы, отличающихся повышенным уровнем личностной составляющей экстремальных условий жизнедеятельности. На основе изучения закономерностей психодинамики изменения поведения человека в экстремальных для него условиях жизнедеятельности как основы его последующего личностного, нравственного, правосознательного и духовного роста авторами утверждается, что главным и определяющим для понимания ситуации в качестве экстремальной является изменение функции экстремальности условий жизнедеятельности по многим внутриличностным параметрам или же по немногим, но с большим весом изменения[1]. Но главным выводом в ней является вывод о независимости личностной функции экстремальности условий жизнедеятельности от внешней экстремальности[2].

Вышесказанное означает, что внешние условия экстремальности могут присутствовать в полной мере. Однако, при отсутствии  внутренних условий экстремальности, осужденный способен функционировать в рамках понимаемых им в качестве обычных, стандартных условий жизнедеятельности. Таким образом, условия пенитенциарных учреждений в ходе ресоциализации не должны пониматься осужденными как экстремальные условия. Необходимо существенное улучшение данных условий не только с точки зрения возможности удовлетворения первичных потребностей, но и возможности развития.

Данные требования связаны с тем, что для успешной ресоциализации необходимо обязательное установление тех или иных форм взаимодействия сторон. Взаимодействие выступает главным условием построения механизма ресоциализации. Здесь мы сталкиваемся с большими проблемами. С учетом положений психологии и антропологии более рациональным представляется построение механизмов эффективного взаимодействия с теми группами и организациями, которые не выполняют возложенных на них обязанностей по исправлению осужденных или иному воздействию на них.

Могут быть серьезные возражения, что на имеющемся этапе альтернативы проведению воспитательной работы именно представителями администрации исправительного учреждения нет. Но в этом случае взаимодействие сторон упирается в проблему устранения конфликтности отношений. Устранение причин конфликта будет отнимать большую часть времени и сил. Для этого потребуются квалифицированные кадры, выставляется требование высокого авторитета кадрового воспитателя, основанного на компетентности, организованности, принципиальности, справедливости, честности и требовательности, умении жить общим делом, а не личными интересами и соображениями о престиже.

Но даже при наличии высокопрофессионального кадрового состава, в качестве условия для взаимодействия сторон не отпадают требования к осужденным. От них также требуется организованность, совместная деятельность на основе традиций и норм коллектива, самообеспечение порядка и дисциплины. Данные требования иногда раскрываются через необходимость запуска механизмов саморегуляции. Например, В.Е. Южанин ратует за превалирование в сфере исполнения наказания метода убеждения. По его мнению, все непринудительные способы реализации уголовного наказания должны быть направлены на то, чтобы убедить осужденного в необходимости правомерного поведения, его саморегуляции[3]. Но этим автором механизм данного убеждения, к сожалению, не раскрывается.

Условия, которые ставятся в подобном аспекте[4], в принципе невыполнимы, так как превращаются в требование устранения конфликтов в общении с представителями администрации самими осужденными. Остается работа с осужденными в конфликтной ситуации, поиск оптимального режима взаимодействия с ними.

Более реалистичными выглядят исследования Э.А. Уткина, согласно которым устранению конфликтности способствуют адекватность отражения конфликта, открытость и эффективность общения конфликтующих сторон, определение сущности конфликта и создание климата взаимного доверия и сотрудничества[5]. Но снова возникает вопрос – кто должен создавать подобный благожелательный климат, выполнимо ли вовсе данное условие? Даже если адекватность отражения конфликта способна во многом сама по себе устранить причины дальнейшего нарастания противостояния, о создании климата доверия в условиях пенитенциарных учреждений трудно говорить.

В имеющихся исследованиях все более перспективными признаются неюридические способы решения конфликтов. Если направлениями взаимодействия ранее были только правовое просвещение, оказание юридической, социальной, психологической, медицинской и материальной помощи, содействие в организации трудовой занятости, досуга осужденных, получение образования, а также участие в духовно-нравственном и ином воспитании, то сейчас центр тяжести перемещается на оказание помощи в восстановлении, поддержании и развитии социально-полезных связей, подготовке к освобождению. Исследования в данном направлении имелись и ранее. Так, В.И. Игнатенко, говоря о необходимости новых подходов к ресоциализации, осуществляет исследования в русле разработки тематики повседневной деятельности осужденных к лишению свободы[6]. Он сначала приходит к выводу о необходимости заполнения свободного времени[7], а позже с позиций системно-комплексного подхода делает вывод о возможности коррекции антиобщественного образа жизни при «замкнутости» на управляемую систему. Соответственно, делается вывод о том, что создание условий для ресоциализации возможно на основе улучшения и оздоровления различных сфер образа жизни осужденных к лишению свободы[8].

В указанном русле актуализируется деятельность советов родственников. Они не должны заниматься индивидуально-воспитательной работой с нарушителями порядка отбывания наказания, тратить основное время на решение социально-бытовых вопросов и организацию культурно-массовых мероприятий, а должны переключиться на решение вопросов ресоциализации. Они могут организовывать реальный процесс привития умений и навыков жизни в свободном обществе, а не содействовать дальнейшей адаптации к пенитенциарной системе.

Авторов и исследования по стратегии развития уголовно-исполнительной системы можно классифицировать на несколько категорий. Первые – те, кто или в которых или в которых утверждается о необходимости коренной ломки сложившейся системы отношений, в том числе при помощи новой концепции реформирования уголовно-исполнительной системы[9]. Вторые – высказывающиеся о необходимости структурной перестройки уголовно-исполнительной системы: введения служб пробации[10], апробации в исправительных учреждениях центров социальной реабилитации, психолого-педагогической и социальной работы, центров (участков) специализированной профильной помощи лицам, имеющим особые проблемы[11]. Третья категория авторов и исследований рассматривает в большей степени сферу субъективного восприятия осужденными уголовного наказания, раскрытия его сущности и возможного воздействия на данные процессы[12].

Исследователи первой категории ставят длительные задачи, выполнимые лишь в отдаленной перспективе, вторая группа – ставит более выполнимые задачи, в соответствии с которыми можно работать уже сегодня. Но отсутствие ясного понимания процессов ресоциализации приводит их к различным ошибочным воззрениям и заблуждениям на структурную перестройку исправительных учреждений.

Некоторые авторы предлагали к апробации учреждения нового типа, совмещающие в себе функции следственного изолятора, воспитательной колонии и участка исправительной колонии общего режима[13]. Но данный путь структурных преобразований, по нашему мнению, не способен изменить содержательную сторону деятельности уголовно-исполнительной системы. До последнего времени в ней провозглашались принципы прежней политики, будь то «отряд – центр воспитательной работы с осужденными», либо воспитание при помощи страха перед наказанием[14].