Мой сайт

Они обоснованы временем и новыми реалиями. Однако суть их деятельности и статус законодателем обоснованы весьма своеобразно. Указывается, что их деятельность представляет собой инициативную самостоятельную производственную деятельность (собственную производственную деятельность) учреждений, осуществляемую ими на свой риск и под свою ответственность. Более конкретизированное положение говорит о самостоятельном планировании данной деятельности, определении перспектив развития с учетом наличия материальных и финансовых возможностей, спроса потребителей на производимую продукцию, работы и услуги.

Анализ этих положений позволяет сделать вывод о том, что подобным структурным подразделениям исправительных учреждений предлагается роль равноправных членов свободного рынка с соответствующим статусом. Трудно сказать, будет ли иной статус у организаций иных организационно-правовых форм, которые могут располагаться и вне территорий исправительных учреждений, но подобное отношение к вновь организуемым центрам и мастерским может дискредитировать процесс трудового воспитания. Центры трудовой адаптации и производственные (трудовые) мастерские могут стать теми же производствами, которые имеют место в настоящее время в исправительных учреждениях. В данном случае вновь может произойти лишь смена вывески, названия, без изменения самого содержания трудового процесса[2].

Таким образом, мы сталкиваемся не только с недостаточной разработанностью механизмов реализации наказаний и иных уголовно-правовых норм, не связанных с изоляцией осужденных от общества (как в нормативно-правовом, так и в организационно-методическом аспектах[3], но и с прямым противодействием правовой основы системы исполнения наказаний требованиям жизни и развития общества[4].

Выход из ситуации могут подсказать исследования, относимые к третьей категории. Исследователи данной категории большее внимание уделяют отношениям между теми или иными субъектами общения в ходе исполнения наказания в виде лишения свободы и освобожденными от этого наказания. Они говорят о том, что механизмом устранения препятствий на пути ресоциализации могут оказаться переговорные процессы между сторонами[5]. Переговоры, прежде всего, требуют строительства моста взаимопонимания и благоприятных условий для их проведения. Данное взаимопонимание нарабатывается при участии международных организаций, но в большей мере будет зависеть, естественно, от стабильности в самом российском обществе, от экономического благополучия, при котором возможно создание соответствующих условий. Но подобные отношения являются лишь подготовительной стадией процесса строительства отношений с осужденными и их ресоциализации.

Результатами переговорных процессов могут явиться консенсус и компромисс в решении сложившихся задач на уровне отдельных пенитенциарных учреждений. Консенсус при этом определяется как приемлемое для сторон решение, в выработке которого все члены группы сознательно и рационально принимают участие. В данном случае сторонами могут выступить организации и группы, имеющие официальный статус: органы местного самоуправления, международные неправительственные организации и т.д.

Но консенсус возможен при заинтересованности в нем обеих сторон, и он сложен по самой процедуре, требует достаточного времени и ресурсов. Например, для него требуется принципиальное согласие руководства уголовно-исполнительной системы, которое может быть получено лишь при наличии определенных тенденций в политических процессах и т.д. Более простым представляется технология компромисса, но она состоит в основном из взаимных уступок и чаще лишь откладывает решение проблемы[6]. На данном этапе технология компромисса применяется, но чаще применяется на свой страх и риск со стороны персонала и руководства исправительного учреждения, что нельзя назвать нормальной ситуацией.

И.В. Дворянсков прямо отмечает, что наказания, не связанные с лишением свободы, обладают гораздо большим потенциалом ресоциализации по сравнению с изоляцией, поскольку осужденный остается в привычной ему среде, не разрывая социальных связей, но в то же время отбывая наказание, адекватное причиненному ущербу[7].

Строительство механизмов ресоциализации возможно и путем расширения и углубления сферы взаимодействия осужденных с общественными объединениями. Но реальность проектов широкомасштабного сотрудничества общественных объединений с исправительными учреждениями в условиях рынка и дифференциации общества весьма сомнительна.

Таким образом, в процессе строительства взаимодействия осужденных с обществом наблюдается опосредованность. Посредником в переговорах осужденных с представителями общества выступают администрация пенитенциарного учреждения и вышестоящие структуры уголовно-исполнительной системы. Учитывая их мощь, на данном этапе можно говорить о значительных растратах сил и энергии на поддержание жизнедеятельности данной системы. Выводом может являться то, что эффективная работа по ресоциализации осужденных может начаться только при структурно-функциональной реорганизации уголовно-исполнительной системы и соответствующем наращивании мощи социальных групп и институтов, что укладывается в рамки строительства гражданского общества.

На данном этапе нельзя обойти и проблему противостояния общества и индивида. Необходимо учитывать, что общественный контроль над индивидуумом воспринимается последним как подавление его личности, можно говорить о некоем проявлении насилия общества над своим членом. Ответом является сопротивление индивида давлению, своеобразная реакция на насилие. Она обычно развертывается в трех вариантах поведения: ответное насилие, пассивность и активное ненасилие. В местах лишения свободы встречаются первые два вида. При этом ответное насилие рождает группу «неисправимых» осужденных, пассивность воспринимается как исправление осужденного. Но оба варианта одинаково непродуктивны по той причине, что рождают очередную спираль конфликта.

Техногенная цивилизация даже по соображениям безопасности требует позиции активного ненасилия в качестве массового активного сопротивления. Трудность такого рода поведения очевидна. Если в насильственных действиях организованность и слаженность действий выражается в первую очередь в подчиненности единой внешней воле и эффективном взаимодействии индивидов как частиц единого целого, то здесь каждый участник сохраняет свою автономию. Из-за этого группы ненасильственного действия по своей природе аморфны, но синергетический эффект сложения индивидуальных волевых усилий участников, объединенных идеей общественного блага, способен обеспечить их гибкость и целеустремленность, достижение поставленных целей. Стратегия ненасильственного поведения безальтернативна лишь в силу того, что общество оказалось перед выбором: либо сменить парадигму вражды и насилия, либо погибнуть.

Как это парадоксально не звучит, сообщество осужденных представляет именно сходную аморфную массу, которая характеризует его гибкость и целеустремленность. Но у данной массы совсем иные цели и мировоззрение, чем у основной части общества.

Напрашивается вывод о том, что безальтернативным выбором должно стать использование методов гуманистического воспитания, основанного на систематическом развитии навыков сознательного, аргументированного анализа жизненных ситуаций, на уважительном отношении к осужденному, на развитии способности к самостоятельному мышлению[8]. Данный подход возможен, скажем, на основе идеологии метаморфоз Р. Штейнера.[9] По отношению к осужденным, содержащимся в местах лишения свободы, подобная концепция развития выливается в требование их творческого развития, развития художественного начала, приобщение к искусству[10]. Данным типом воздействия в пенитенциарных условиях пользуются и сейчас в рамках развития прикладных искусств.

Осужденные испытывают потребность в проявлении своей энергии, которая сублимируется в различные произведения искусства. При должной постановке работы формируется реальный рычаг ресоциализации, который к тому же не требует материальных затрат. Могут использоваться также и методики воспитания умственно отсталых осужденных. Таким образом, можно утверждать, что процесс творчества способен стать тем механизмом, который запускает процессы самообразования и самовоспитания, внутреннего развития человека[11].